ПОРА ПЕРЕСТАТЬ УБИВАТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ

Стихи

Я УБИЛА ТЕБЯ

Кто ты был? Сыночек ли, доченька?
Ты прости…. Я убила тебя….
На столе, инструментами, ноченькой
По кускам извлекали тебя…

На руках не хотела качать тебя,
Не хотела рожать в этот мир…
Возмущенно толкался внутри меня,
Инстинктивно меня любил…

Голубые ль глазенки, ли карие
У тебя были, маленький мой,
А в душе громогласной арией
Твоей боли раздался вой…

Мой малыш, я тебя убила,
Лишь по прихоти женской своей,
Над невинным свой суд совершила
Руками безликих врачей.

По кусочкам тебя раздробили,
Ты же чувствовал адскую боль…
Струйки крови все обагрили,
Но не слышен был дикий вопль…

Вопль твой. Ты хотел жить, милый,
Мой любимый, мой дорогой…
Ты прости… тебя мама убила,
Голосок не услышав твой.

Ты, скорее всего, не поверил,
Жизнь дала и убила вдруг?
Ты сердечко свое мне доверил,
Думал, мама – единственный друг…

Ты не сможешь мне улыбнуться
И ладошкой мой локон схватить,
И в ключицу мне носом уткнуться,
Слово «МАМА» провозгласить…

Не приглажу волосики нежные
Материнскою чуткой рукой.
Может были они белоснежные,
Никогда мы не будем с тобой…

Автор: Голубкова Наталья, Россия, Иркутская обл.

***
Могилы братские есть - в почестях
Печаль, вплетенная в венках,
Где благодарность рядом топчется,
И скорбь слезами на глазах.

Есть бугорки - скупыми цифрами –
И имена, и год, и пол,
Таблички вкопаны по-быстрому -
Могил безвестных частокол…

И данью моды проникающей
(гуманный двадцать первый век!)
Животных крошечные кладбища -
Великодушен человек!

А вы скажите, где запрятаны -
(до чьих мне прокричать ушей?)
Ни в чем, не ставши виноватыми,
Мир не
рожденных малышей?

В каком остались измерении -
Нашли забвенье, не прожив.
Ни дня, ни часа, ни мгновенья?
Полумладенцы – миражи...

Где это кладбище вселенское –
Земных – им не хватило б мест?
Оно накрыто занавесками
Стыда несбывшихся невест,

Оно за липкою испариной –
Что по утрам – который год,
В ночах, случайно нам подаренных:
Авось – (как в омут) - пронесёт?

Оно в скандалах и пощечинах –
«Не допущу, чтоб в подоле!»
В подушках, из-за слёз намоченных
В который раз кошмарном сне...

У стен обшарпанных подъездов –
Где впятером, зажав, - одну!
Оно с зевком «отца семейства»:
«Второго я не потяну!»

Оно – ошметками – в подносах,
В металле - лязгом об эмаль -
Оно в свечах, что слишком поздно
К иконкам ставятся. Едва ль...

Уж не останется услышанным
«Кто виноват?» – немой вопрос,
Убийцей может стать родившая,
А с не
родившей – что за спрос?.

И час за часом кто-то мается,
Крик от себя гоня взашей,
А где-то рядом умножается
Мир... не рожденных малышей.

Автор неизвестен

БЕСЕДА
На улице пляшет дождик. Там тихо, темно и сыро.
Присядем у нашей печки и мирно поговорим.
Конечно, с ребенком трудно. Конечно, мала квартира.
Конечно, будущим летом ты вряд ли поедешь в Крым.

Еще тошноты и пятен даже в помине нету,
Твой пояс, как прежде, узок, хоть в зеркало посмотри!
Но ты по неуловимым, по тайным женским приметам
Испуганно догадалась, что у тебя внутри.

Не скоро будить он станет тебя своим плачем тонким
И розовый круглый ротик испачкает молоком.
Нет, глубоко под сердцем, в твоих золотых потемках
Не жизнь, а лишь завязь жизни завязана узелком.

И вот ты бежишь в тревоге прямо к гомеопату.
Он лыс, как головка сыра, и нос у него в угрях,
Глаза у него навыкат и борода лопатой,
Он очень ученый дядя – и все-таки он дурак!

Как он самодовольно пророчит тебе победу!
Пятнадцать прозрачных капель он в склянку твою нальет.
“Пять капель перед обедом, пять капель после обеда -
И всё как рукой снимает! Пляшите опять фокстрот!”

Так, значит, сын не увидит, как флаг над Советом вьется?
Как в школе Первого мая ребята пляшут гурьбой?
Послушай, а что ты скажешь, если он будет Моцарт,
Этот не живший мальчик, вытравленный тобой?

Послушай, а если ночью вдруг он тебе приснится,
Приснится и так заплачет, что вся захолонешь ты,
Что жалко взмахнут в испуге подкрашенные ресницы
И волосы разовьются, старательно завиты,

Что хлынут горькие слезы и начисто смоют краску,
Хорошую, прочную краску с темных твоих ресниц?..
Помнишь, ведь мы читали, как в старой английской сказке
К охотнику приходили души убитых птиц.

А вдруг, несмотря на капли мудрых гомеопатов,
Непрошеной новой жизни не оборвется нить!
Как ты его поцелуешь? Забудешь ли, что когда-то
Этою же рукою старалась его убить?

Кудрявых волос, как прежде, туман золотой клубится,
Глазок исподлобья смотрит лукавый и голубой.
Пускай за это не судят, но тот, кто убил, – убийца.
Скажу тебе правду: ночью мне страшно вдвоем с тобой!

Дмитрий Кедрин

***

А Ироду спасения не чаять:
За злодеянье милостей не ждут.
Младенцы, умерщвленные мечами,
Доныне у Престола вопиют.

Их много тысяч! Страшное счисленье!
История свершенное хранит.
Которое по счету поколенье
Царя жестокосердного клеймит?

О нем ли речь! Что нового на свете!
Поистине, Терпенье без границ.
О, матери! Прости меня, Содетель,
Что называю так детоубийц!

И все-таки! О, матери! Доколе!
Я заклинаю! Ради всех святых!
Не убивайте жмущихся от боли
Незрячих, безголосых, но живых!

Не умножайте горя над страною!
Не слушайте губительных речей!
Но лекари недаром белизною
Задернули обличье палачей!

О, Родина! Ты словно в исступленьи
Себя решила извести совсем.
Какого мы хотим благословенья?
На каждый день - кровавый Вифлеем!

Кровавит мир! Кровь все-таки водица!
По всей земле великий недород!
О, Пресвятая Дево! Как молиться?
Стал иродом-народом мой народ!

Но жив Господь! Любое преступленье
Несет с собою высший приговор:
Родившиеся станут отомщеньем
За убиенных братьев и сестер!

иером. Роман